Тютчев Ф., Хромченко М. - О время, погоди... - (стихи-письма), (исп.: Белла Ахмадулина, Михаил Козаков), (часть 2-я из 2-х), (Зап.: 1974г.)
Запись с грампластинки Всесоюзной студии звукозаписи «Мелодия» - «О время, погоди...» Литературно-музыкальная композиция (стихи и отрывки из писем Фёдора Тютчева, а также отрывки из писем и дневников современников Фёдора Тютчева). Автор композиции - М. Хромченко.
Фёдор Иванович Тютчев (23 ноября [5 декабря] 1803г., Овстуг, Брянский уезд - 15 [27] июля 1873г., Царское Село) - русский лирик, поэт-мыслитель, дипломат и чиновник (с 1865 г. тайный советник, консервативный публицист.
___________________
Изабелла (Бе́лла) Ахатовна Ахмадулина (тат.: Белла Әхәт кызы Әхмәдуллина) (10.04.1937г., г. Москва - 29.11.2010г., пос. Переделкино, Ленинский р-н, Московская обл.) - советская и российская поэтесса из поколения шестидесятников, писательница, переводчица, одна из крупнейших русских лирических поэтесс второй половины XX века. Член Союза российских писателей, исполкома Русского ПЕН-центра, Общества друзей Музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина. Почётный член Американской академии искусств и литературы. Лауреат Государственной премии РФ (2005), Премии Президента РФ (1999), Государственной премии им. Б. Окуджавы (2004) и Государственной премии СССР (1989). Поэзия Ахмадулиной органично сочетает модернистские приёмы с классической традицией. Также известна своими эссе и переводами.
Михаил Михайлович Козаков (14.10.1934г., г. Ленинград - 22.04.2011г., г. Рамат-Ган, Израиль) - советский, российский и израильский актёр и режиссёр театра, кино и телевидения, сценарист. Народный артист РСФСР (1980), лауреат Государственной премии СССР (1967) и Государственной премии РСФСР им. братьев Васильевых (1983).
Иллюстрации:
Б.Ахмадулина
М.Козаков
Ф.Тютчев
P. S.:
Свеча ли неуместно и нежно загорится по чьей-то прихоти, мелькнёт ли луна среди зимних бесовских туч, или зажелтеют листья за старой решёткою сада - и вдруг невесомо и больно ляжет на душу тень прошлого столетия, всегда похожая на тень Пушкина, на тень Лермонтова. Жизнь каждого человека, для которого русский язык - кровно-изначальный, колыбельно-родимый, с младенчества и навсегда так наполнена Пушкиным и Лермонтовым, что он ими двумя озаглавливает и населяет первые десятилетия девятнадцатого века и невольно соотносит с ними все остальные события, судьбы и лица. О чём бы ни шла речь, мы думаем: «Боже мой, да они оба еще были живы тогда, а все остальное как-нибудь обойдется !». Или читаем про какого-нибудь ни в чем не повинного благополучного старца и люто придираемся к его долголетию: раньше Пушкина родился, век на исходе, а он живехонек! Что ж, то горькое время России в одном отношении было для нее драгоценно счастливым: в ней одновременно, ни разу не встретившись на аллее или в гостиной и ни разу не разминувшись в памяти потомков, были молоды, жили, творили сразу два великих поэта. Но почему же - два ? Ведь совсем рядом с ними по времени, в 1803 году, родился великий русский поэт Федор Иванович Тютчев. Почему же мы называем Пушкина и Лермонтова прежде всего, как бы на едином выдохе любви, а уже потом, выждав маленькую паузу сердца, поминаем и утверждаем величие Тютчева ? Разве он дальше от нашей жизни, от нашего сознания и пребывает с ними как бы в двоюродной близости? Нет, ни в коем случае. Думаю, что дело не в этом и не в том, что в личности и судьбе Тютчева нет того явного, мучительного, трагического ореола, который так терзает нас при мысли о Пушкине и Лермонтове, - ведь их злодейски убили, это непоправимо вовеки веков, и, безутешно мучаясь и жалея, мы любим их еще больнее и больше. Федор Иванович Тютчев претерпел много страданий, страстей, разочарований, но, на радость нам и тем, кто будет после нас, дожил до семидесяти лет, и наше воображение обычно видит его уже не молодым, с гордым высоким лбом, умудренным долгой и сильной жизнью ума, в легких и зорких очках, изящным и не то чтобы несколько чопорным, но строгим и недоступным для вольного или пошлого обращения. Может быть, дело в том, что Пушкин и Лермонтов сопровождают нас с первых дней создания, они нас баюкают, учат говорить, писать, втолковывают нам красу земного бытия и родной речи, сопутствуют детству, юности и затем - всей дальнейшей жизни, словно меняясь, взрослея и старея вместе с нами. Тютчев же, как мне кажется, поэт именно для зрелости, для сложившегося ума, для упрочившегося сердца. Если душа твоя стала жадно искать утешения и поучения в Тютчеве, - что же, немолодой и многоопытный школьник, видимо, ты перешел в следующий и счастливый класс твоей жизни. Если же, напротив, томик Тютчева внушает тебе лишь почтительную вялость и отчуждение, - останься в нем на второй, на третий год, не торопись, все придет в свое время. Но пусть непременно придет, потому что без Тютчева ты все-таки не сможешь постичь язык, на котором говоришь с рождения, сам лишишь себя выгоды и блага узнать, что несколько слов в дивном и математически точном порядке строки определяют необходимую тебе истину. Годы, на которые Тютчев пережил Пушкина и Лермонтова, упрочили затеянную ими речь и возвели ее в степень совершенства - дело было за великими русскими поэтами, которые вот-вот должны были родиться. Может быть, тяга к Тютчеву зависит не только от собственного возраста человека, но и от общего возраста нашей культуры. В таком случае, сегодня люди вновь обратятся к поэзии Тютчева с особенно нежным и пристальным вниманием. Столько событий произошло в мире. Столько шумных поэтических выступлений в огромных аудиториях было за последние годы. Прекрасно, когда поэту внимает множество людей. Но необходимо, чтобы иногда к поэзии прибегал не слушатель, а читатель, остающийся с книгой один на один. Помните - у Тютчева:
Треск за треском, дым за дымом,
Трубы голые торчат,
А в покое нерушимом
Листья веют и шуршат.
Тютчев уводит нас прочь от вздора, от суеты, учит тишине, сосредоточенности, внятности мысли, исчерпывающему значению слова. Но я не ученый, не литературовед и не беру на себя дерзость рассуждать о стихотворениях Тютчева - они сами расскажут вам гораздо больше, чем тот, кто о них рассуждает. Добавлю лишь, боясь сказать лишнее слово, что та любовь, которая стала таким страданием для Тютчева, стала счастьем многих людей, потому что теперь она принадлежит им, воплощенная в дивные и необъяснимые строки.
Вот бреду я вдоль большой дороги
В тихом свете гаснущего дня,
Тяжело мне, замирают ноги...
Друг мой милый, видишь ли меня ?
Когда-то людская молва жестоко осудила женщину, любившую так сильно, страдавшую так много, умершую так рано. Теперь людская молва благословляет её незабвенное имя. Я думала об этом, когда артист Михаил Козаков попросил меня принять участие в возникновении пластинки, которую вы держите в руках. Сейчас вы услышите стихи Тютчева, посвященные Денисьевой, другие его стихи, отрывки из его писем, а также отрывки из писем и дневников близких ему людей. Эта композиция составлена М. Хромченко. Исполняют её артист Козаков и я - не артистка Белла Ахмадулина.
- Б. Ахмадулина -
Фёдор Иванович Тютчев (23 ноября [5 декабря] 1803г., Овстуг, Брянский уезд - 15 [27] июля 1873г., Царское Село) - русский лирик, поэт-мыслитель, дипломат и чиновник (с 1865 г. тайный советник, консервативный публицист.
___________________
Изабелла (Бе́лла) Ахатовна Ахмадулина (тат.: Белла Әхәт кызы Әхмәдуллина) (10.04.1937г., г. Москва - 29.11.2010г., пос. Переделкино, Ленинский р-н, Московская обл.) - советская и российская поэтесса из поколения шестидесятников, писательница, переводчица, одна из крупнейших русских лирических поэтесс второй половины XX века. Член Союза российских писателей, исполкома Русского ПЕН-центра, Общества друзей Музея изобразительных искусств им. А.С. Пушкина. Почётный член Американской академии искусств и литературы. Лауреат Государственной премии РФ (2005), Премии Президента РФ (1999), Государственной премии им. Б. Окуджавы (2004) и Государственной премии СССР (1989). Поэзия Ахмадулиной органично сочетает модернистские приёмы с классической традицией. Также известна своими эссе и переводами.
Михаил Михайлович Козаков (14.10.1934г., г. Ленинград - 22.04.2011г., г. Рамат-Ган, Израиль) - советский, российский и израильский актёр и режиссёр театра, кино и телевидения, сценарист. Народный артист РСФСР (1980), лауреат Государственной премии СССР (1967) и Государственной премии РСФСР им. братьев Васильевых (1983).
Иллюстрации:
Б.Ахмадулина
М.Козаков
Ф.Тютчев
P. S.:
Свеча ли неуместно и нежно загорится по чьей-то прихоти, мелькнёт ли луна среди зимних бесовских туч, или зажелтеют листья за старой решёткою сада - и вдруг невесомо и больно ляжет на душу тень прошлого столетия, всегда похожая на тень Пушкина, на тень Лермонтова. Жизнь каждого человека, для которого русский язык - кровно-изначальный, колыбельно-родимый, с младенчества и навсегда так наполнена Пушкиным и Лермонтовым, что он ими двумя озаглавливает и населяет первые десятилетия девятнадцатого века и невольно соотносит с ними все остальные события, судьбы и лица. О чём бы ни шла речь, мы думаем: «Боже мой, да они оба еще были живы тогда, а все остальное как-нибудь обойдется !». Или читаем про какого-нибудь ни в чем не повинного благополучного старца и люто придираемся к его долголетию: раньше Пушкина родился, век на исходе, а он живехонек! Что ж, то горькое время России в одном отношении было для нее драгоценно счастливым: в ней одновременно, ни разу не встретившись на аллее или в гостиной и ни разу не разминувшись в памяти потомков, были молоды, жили, творили сразу два великих поэта. Но почему же - два ? Ведь совсем рядом с ними по времени, в 1803 году, родился великий русский поэт Федор Иванович Тютчев. Почему же мы называем Пушкина и Лермонтова прежде всего, как бы на едином выдохе любви, а уже потом, выждав маленькую паузу сердца, поминаем и утверждаем величие Тютчева ? Разве он дальше от нашей жизни, от нашего сознания и пребывает с ними как бы в двоюродной близости? Нет, ни в коем случае. Думаю, что дело не в этом и не в том, что в личности и судьбе Тютчева нет того явного, мучительного, трагического ореола, который так терзает нас при мысли о Пушкине и Лермонтове, - ведь их злодейски убили, это непоправимо вовеки веков, и, безутешно мучаясь и жалея, мы любим их еще больнее и больше. Федор Иванович Тютчев претерпел много страданий, страстей, разочарований, но, на радость нам и тем, кто будет после нас, дожил до семидесяти лет, и наше воображение обычно видит его уже не молодым, с гордым высоким лбом, умудренным долгой и сильной жизнью ума, в легких и зорких очках, изящным и не то чтобы несколько чопорным, но строгим и недоступным для вольного или пошлого обращения. Может быть, дело в том, что Пушкин и Лермонтов сопровождают нас с первых дней создания, они нас баюкают, учат говорить, писать, втолковывают нам красу земного бытия и родной речи, сопутствуют детству, юности и затем - всей дальнейшей жизни, словно меняясь, взрослея и старея вместе с нами. Тютчев же, как мне кажется, поэт именно для зрелости, для сложившегося ума, для упрочившегося сердца. Если душа твоя стала жадно искать утешения и поучения в Тютчеве, - что же, немолодой и многоопытный школьник, видимо, ты перешел в следующий и счастливый класс твоей жизни. Если же, напротив, томик Тютчева внушает тебе лишь почтительную вялость и отчуждение, - останься в нем на второй, на третий год, не торопись, все придет в свое время. Но пусть непременно придет, потому что без Тютчева ты все-таки не сможешь постичь язык, на котором говоришь с рождения, сам лишишь себя выгоды и блага узнать, что несколько слов в дивном и математически точном порядке строки определяют необходимую тебе истину. Годы, на которые Тютчев пережил Пушкина и Лермонтова, упрочили затеянную ими речь и возвели ее в степень совершенства - дело было за великими русскими поэтами, которые вот-вот должны были родиться. Может быть, тяга к Тютчеву зависит не только от собственного возраста человека, но и от общего возраста нашей культуры. В таком случае, сегодня люди вновь обратятся к поэзии Тютчева с особенно нежным и пристальным вниманием. Столько событий произошло в мире. Столько шумных поэтических выступлений в огромных аудиториях было за последние годы. Прекрасно, когда поэту внимает множество людей. Но необходимо, чтобы иногда к поэзии прибегал не слушатель, а читатель, остающийся с книгой один на один. Помните - у Тютчева:
Треск за треском, дым за дымом,
Трубы голые торчат,
А в покое нерушимом
Листья веют и шуршат.
Тютчев уводит нас прочь от вздора, от суеты, учит тишине, сосредоточенности, внятности мысли, исчерпывающему значению слова. Но я не ученый, не литературовед и не беру на себя дерзость рассуждать о стихотворениях Тютчева - они сами расскажут вам гораздо больше, чем тот, кто о них рассуждает. Добавлю лишь, боясь сказать лишнее слово, что та любовь, которая стала таким страданием для Тютчева, стала счастьем многих людей, потому что теперь она принадлежит им, воплощенная в дивные и необъяснимые строки.
Вот бреду я вдоль большой дороги
В тихом свете гаснущего дня,
Тяжело мне, замирают ноги...
Друг мой милый, видишь ли меня ?
Когда-то людская молва жестоко осудила женщину, любившую так сильно, страдавшую так много, умершую так рано. Теперь людская молва благословляет её незабвенное имя. Я думала об этом, когда артист Михаил Козаков попросил меня принять участие в возникновении пластинки, которую вы держите в руках. Сейчас вы услышите стихи Тютчева, посвященные Денисьевой, другие его стихи, отрывки из его писем, а также отрывки из писем и дневников близких ему людей. Эта композиция составлена М. Хромченко. Исполняют её артист Козаков и я - не артистка Белла Ахмадулина.
- Б. Ахмадулина -
 |
 |
 |
 |
|
 |
   |
|
|
|
 |
|
|
|
|
 |
|
|
|
|
