Михоэлс С. - Фрагменты спектаклей и выступлений. К 100-летию со Дня рождения - (вед.: Ираклий Андроников)
В 1990 году К 100-летию со Дня рождения Соломона Михоэлс Всесоюзным Творческо-Производственным Объединением "Фирма Мелодия" была выпущена грампластинка с фрагментами спектаклей Государственного еврейского театра (на идиш), (в главных ролях Соломон Михоэлс) и с фрагментами выступлений Соломона Михоэлс за 1946-1947 гг.. Эта грампластинка ждала своего выхода в свет более 20-ти лет. В неё вошло всё, что сохранилось а архивах Всесоюзного радио СССР из фонографического наследия Михоэлса.
- (1) - Шолом-Алейхем. "200000". (Запись 1930-х - 1940-х гг.)
Шимеле-Сорокер - исп.: С. Михоэлс-Менделе
- (2) - Мойхер-Сфорим. Путешествие Вениамина III. (Запись 1930-х - 1940-х гг.)
Вениамин - исп.: С. Михоэлс.
Муз. Л. Пульвера.
- (3) - Шолом-Алейхем. Тевье-молочник. (Запись 1930-х - 1940-х гг.)
Тевье - исп.: С. Михоэлс.
- (4) - В. Шекспир Король Лир. (Запись 1930-х - 1940-х гг.)
Король Лир - исп.: С. Михоэлс.
- (5) - С. М. Михоэлс: Из выступлений 1946, 1947гг.
Соломон Михайлович Михоэлс (идиш: שלמה מיכאָעלס - Шлоймэ Михо́элс, наст. фамилия - Во́вси), (4 [16] марта 1890г., Динабург, Витебская губ. - 12 января 1948г., г. Минск, Белорусская ССР) - актёр и режиссёр советского театра на идише, театральный педагог, общественный деятель. Народный артист СССР (1939). Лауреат Сталинской премии ll степени (1946). Кавалер ордена Ленина (1939).
Комментирует записи - Ираклий Л. Андронников.
Консультант - Наталия Михоэлс.
Реставратор - Е. Осауленко.
Редакторы - А. Соловьева, Н. Бриль, К.Симонян.
Иллюстрации:
С.Михоэлс
P. S.:
Из статьи Ираклия Андроникова: ...в 1935 году на сцене Еврейского театра в Москве Соломон Михоэлс сыграл роль короля Лира. Это был потрясающий Лир ! Образ, который создал Михоэлс, сразу же получил единодушную и восторженную оценку как одно из высших достижений советского театрального искусства. Эту роль исполняли великие актёры - Сальвини, Росси, Барнай. Но ни один из них не сыграл того Лира, какого увидел Михоэлс: он по-своему вник в шекспировский замысел, точно определил «эпицентр» трагедии и дал ей новое, еще небывалое, толкование. Знаменитый английский режиссер Гордой Крэг (в дореволюционные годы по предложению К.С. Станиславского поставивший на сцене Московского Художественного театре трагедию «Гамлет») в 1935 году вновь посетил Москву. Ему посоветовали посмотреть Михоэлса в роли Шекспировского короля Лира. Крэг, повидавший на своем веку немало замечательных Лиров, отнесся к этой рекомендации с явным недоверием и предупредил, чтобы ему было оставлено место, с которого он мог бы подняться и уйти во время спектакля, как только почувствует себя утомленным. Он не ушёл, «Со времен моего учителя великого Ирвинга, - заявил Крэг после спектакля, - я не запомню такого актёрского исполнения, которое потрясло бы меня так глубоко, как Михоэлс своим исполнением Лира». Михоэлс создал образ деспота, который уходит от власти потому только, что она потеряла для него всякую ценность. Что для него могущество, сила? Что правда, ложь? Все ничтожно в его глазах, кроме его собственной личности. Единственной реальностью в мире кажется ему собственное сознание. И вдруг сокрушается вся его философия. Он терпит крах всех идей, которыми руководствовался в продолжение жизни. «Король с головы до ног» приходит к мысли, что он такой же человек, как и все. Михоэлс играл трагедию крушения ложных взглядов, ложной мудрости старца и нарождение в нем новых представлений о жизни. Не часто случается подобное проникновение в гениальный драматургический замысел! Потому что не часто бывает, чтобы художник, даже и большого таланта, в равной степени обладал интуитивным постижением явлений жизни и такою же силою логического проникновения в их суть; способностью мыслить образно, воспринимать мир, как видит его поэт, и в то же время подходить ко всему строго аналитически. Эта равносильная способность к синтезу и анализу отличала решительно все, чего ни касался в искусстве и жизни этот удивительный актёр, блистательный режиссер, мудрый толкователь искусства, один из замечательнейших представителей нашей театральной и общественной жизни 1920-1940-х гг. Михоэлс был замечательным мастером великой актёрской школы, Основным достижением которой является человек со всем его душевным миром и опытом. Но в нашем театре - об этом мы как-то не говорим или говорим мало - сосуществуют два типа актеров. Выходит один - и за образом нельзя угадать исполнителя. И другой - мы сразу узнали его: это он ! Но какой он сегодня новый ! Какой небывалый образ он создаёт ! Вот именно таким был Михоэлс, поражавший разнообразием воплощений и полной независимостью от своих, не очень выгодных, сценических данных. И вместе с тем актёр, налагавший на своих героев печать своего ума, своего таланта и художественного стиля. В дружеских беседах Михоэлс часто напоминал, что настоящий актёр нашего театра является перед зрителем как бы автором и произведением этого автора. И вот таким актёром - автором и произведением одновременно - был прежде всего сам Соломон Михайлович Михоэлс. Как в рассказе или романе большого художника мы все время угадываем его самого, так и Михоэлс - он умел и дойти до самых глубин созданного им образа, и вместе с тем воспарить над ним. Скажем, скорбя в образе Сорокера в спектакле «200000», он умел сообщить нам и свое ласково-ироническое отношение к нему. Вспомним «Путешествие Вениамина III», когда Зускин - Сендерл и Михоэлс - Вениамин ходят по сцене зигзагами, на цыпочках. И Михоэлс за спиною Зускина повторяет зеркально каждое движение его. Всё всерьез. И всё игра. Жизнь а образах во всем великолепии проникновения в их суть. И при этом - великолепный росчерк искусства: «Играем ! Верим, что было именно так ! И мы представляем это. Поверьте ! И удивитесь тому, что даже и горькая жизнь становится возвышенной, когда переходит в искусство!» Вот что было в этой игре ! Какими средствами мог Михоэлс выразить всю эту гамму отношений ? Эти вмещенные одна в другую сферы чувств ? Эти «авторские ремарки» ? Глаза ! Глаза Михоэлса, полные мысли, огромные, глядящие и невидящие. Печальные. Озорные. Сощурившиеся от смеха в узенькие, хитрые щёлочки. Разные а разных спектаклях - то глаза реб Алтера, то молочника Тевье, то короля Лира. Безумные. Строгие. Добрые. Но в краешке глаза всегда сам Михоэлс с его отношением к образу... Вот эта способность выражать своё отношение к созданному тобою и поглотившему тебя без остатка образу кажется мне одним из самых великолепных достижений современного театрального искусства. И изумительным мастером этого сверхобразного решения был Соломон Михайлович Михоэлс. Но Соломон Михайлович - это больше, чем замечательный актёр и замечательный режиссер Михоэлс. Михоэлс - это явление советской культуры. Он не просто играл. И не просто ставил спектакли. Он искал новые пути. И находил их. Он понимал театр как великое выражение жизненной правды. Но она никогда не превращалась у него ни в копию жизни, ни в копию правды, никогда не бывала у него будничной, обыкновенной, похожей на тысячи других воплощений. Она всегда была новой, открытой вот только что, свежей, сверкающей и заключала в себе ту великую праздничность искусства, которая способна вызвать улыбку сквозь слёзы и заставить задуматься посреди безудержного веселья. Да, он умел ставить спектакли, стопроцентно верные жизненной правде. Но какой концентрированной была эта правда ! Разве можно забыть его «Фрейлехс» - спектакль, построенный на материале, который в прежние времена называли этнографическим и который в руках Михоэлса обрёл настоящую театральность и увлекательность и превратился в истинное событие ! Каждую роль, будь то трагическая, драматическая, комедийная роль или острый гротеск, Михоэлс доводил до высокого социального и философского обобщения. Как об актёре-мыслителе, поднимавшем в своих созданиях проблемы, имеющие всеобщее, всечеловеческое значение, писали о Михоэлсе многие деятели советского театра и литературы.
Михоэлс призывал поддерживать и развивать тот дух исканий, которым отмечены работы Константина Сергеевича Станиславского, поражавшего умением в каждой пьесе раскрывать ее идейное и её образное поэтическое начало. Он предлагал учиться угадывать актёра, знакомиться с его духовным миром, апеллировать к нему как к источнику идейного творчества, ибо актёру-исполнителю делать в театре нечего. Эти свойстве могучего таланта и блистательного искусства С.М. Михоэлса подкреплялись его обширной разносторонней культурой, силой мысли и тем высоким гражданским пафосом, которым были исполнены ни только его сценические создания, но и публичные выступления - докледы, беседы, речи, статьи. Они посвящены поэзии актерского труда, образности актёрского творчества, раскрытию внутреннего идейного и поэтического мира художника. Это - целые россыпи мыслей. О «театральности» в том смысле, в каком говорят о «музыкальности» исполнения, о «живописности» полотна. О драматургии. О роли режиссёра в спектакле. О призвании актёра. О его личности. Воображении. Выразительных средствах. Сценическом самочувствии. О теме актера. О его замысле. О пластическом выражении замысла. О слове в театре. О ритме, образе, стиле. Тут и анализ ролей. И размышления о Гоголе, Шолом-Алейхеме, об Улановой, Шостаковиче, Чаплине... В своих выступлениях он говорил о путях развитие современного театра, о высоких гуманистических идеалах, тех идеалах, которые утверждал своим искусством Соломон Михайлович Михоэлс.
- (1) - Шолом-Алейхем. "200000". (Запись 1930-х - 1940-х гг.)
Шимеле-Сорокер - исп.: С. Михоэлс-Менделе
- (2) - Мойхер-Сфорим. Путешествие Вениамина III. (Запись 1930-х - 1940-х гг.)
Вениамин - исп.: С. Михоэлс.
Муз. Л. Пульвера.
- (3) - Шолом-Алейхем. Тевье-молочник. (Запись 1930-х - 1940-х гг.)
Тевье - исп.: С. Михоэлс.
- (4) - В. Шекспир Король Лир. (Запись 1930-х - 1940-х гг.)
Король Лир - исп.: С. Михоэлс.
- (5) - С. М. Михоэлс: Из выступлений 1946, 1947гг.
Соломон Михайлович Михоэлс (идиш: שלמה מיכאָעלס - Шлоймэ Михо́элс, наст. фамилия - Во́вси), (4 [16] марта 1890г., Динабург, Витебская губ. - 12 января 1948г., г. Минск, Белорусская ССР) - актёр и режиссёр советского театра на идише, театральный педагог, общественный деятель. Народный артист СССР (1939). Лауреат Сталинской премии ll степени (1946). Кавалер ордена Ленина (1939).
Комментирует записи - Ираклий Л. Андронников.
Консультант - Наталия Михоэлс.
Реставратор - Е. Осауленко.
Редакторы - А. Соловьева, Н. Бриль, К.Симонян.
Иллюстрации:
С.Михоэлс
P. S.:
Из статьи Ираклия Андроникова: ...в 1935 году на сцене Еврейского театра в Москве Соломон Михоэлс сыграл роль короля Лира. Это был потрясающий Лир ! Образ, который создал Михоэлс, сразу же получил единодушную и восторженную оценку как одно из высших достижений советского театрального искусства. Эту роль исполняли великие актёры - Сальвини, Росси, Барнай. Но ни один из них не сыграл того Лира, какого увидел Михоэлс: он по-своему вник в шекспировский замысел, точно определил «эпицентр» трагедии и дал ей новое, еще небывалое, толкование. Знаменитый английский режиссер Гордой Крэг (в дореволюционные годы по предложению К.С. Станиславского поставивший на сцене Московского Художественного театре трагедию «Гамлет») в 1935 году вновь посетил Москву. Ему посоветовали посмотреть Михоэлса в роли Шекспировского короля Лира. Крэг, повидавший на своем веку немало замечательных Лиров, отнесся к этой рекомендации с явным недоверием и предупредил, чтобы ему было оставлено место, с которого он мог бы подняться и уйти во время спектакля, как только почувствует себя утомленным. Он не ушёл, «Со времен моего учителя великого Ирвинга, - заявил Крэг после спектакля, - я не запомню такого актёрского исполнения, которое потрясло бы меня так глубоко, как Михоэлс своим исполнением Лира». Михоэлс создал образ деспота, который уходит от власти потому только, что она потеряла для него всякую ценность. Что для него могущество, сила? Что правда, ложь? Все ничтожно в его глазах, кроме его собственной личности. Единственной реальностью в мире кажется ему собственное сознание. И вдруг сокрушается вся его философия. Он терпит крах всех идей, которыми руководствовался в продолжение жизни. «Король с головы до ног» приходит к мысли, что он такой же человек, как и все. Михоэлс играл трагедию крушения ложных взглядов, ложной мудрости старца и нарождение в нем новых представлений о жизни. Не часто случается подобное проникновение в гениальный драматургический замысел! Потому что не часто бывает, чтобы художник, даже и большого таланта, в равной степени обладал интуитивным постижением явлений жизни и такою же силою логического проникновения в их суть; способностью мыслить образно, воспринимать мир, как видит его поэт, и в то же время подходить ко всему строго аналитически. Эта равносильная способность к синтезу и анализу отличала решительно все, чего ни касался в искусстве и жизни этот удивительный актёр, блистательный режиссер, мудрый толкователь искусства, один из замечательнейших представителей нашей театральной и общественной жизни 1920-1940-х гг. Михоэлс был замечательным мастером великой актёрской школы, Основным достижением которой является человек со всем его душевным миром и опытом. Но в нашем театре - об этом мы как-то не говорим или говорим мало - сосуществуют два типа актеров. Выходит один - и за образом нельзя угадать исполнителя. И другой - мы сразу узнали его: это он ! Но какой он сегодня новый ! Какой небывалый образ он создаёт ! Вот именно таким был Михоэлс, поражавший разнообразием воплощений и полной независимостью от своих, не очень выгодных, сценических данных. И вместе с тем актёр, налагавший на своих героев печать своего ума, своего таланта и художественного стиля. В дружеских беседах Михоэлс часто напоминал, что настоящий актёр нашего театра является перед зрителем как бы автором и произведением этого автора. И вот таким актёром - автором и произведением одновременно - был прежде всего сам Соломон Михайлович Михоэлс. Как в рассказе или романе большого художника мы все время угадываем его самого, так и Михоэлс - он умел и дойти до самых глубин созданного им образа, и вместе с тем воспарить над ним. Скажем, скорбя в образе Сорокера в спектакле «200000», он умел сообщить нам и свое ласково-ироническое отношение к нему. Вспомним «Путешествие Вениамина III», когда Зускин - Сендерл и Михоэлс - Вениамин ходят по сцене зигзагами, на цыпочках. И Михоэлс за спиною Зускина повторяет зеркально каждое движение его. Всё всерьез. И всё игра. Жизнь а образах во всем великолепии проникновения в их суть. И при этом - великолепный росчерк искусства: «Играем ! Верим, что было именно так ! И мы представляем это. Поверьте ! И удивитесь тому, что даже и горькая жизнь становится возвышенной, когда переходит в искусство!» Вот что было в этой игре ! Какими средствами мог Михоэлс выразить всю эту гамму отношений ? Эти вмещенные одна в другую сферы чувств ? Эти «авторские ремарки» ? Глаза ! Глаза Михоэлса, полные мысли, огромные, глядящие и невидящие. Печальные. Озорные. Сощурившиеся от смеха в узенькие, хитрые щёлочки. Разные а разных спектаклях - то глаза реб Алтера, то молочника Тевье, то короля Лира. Безумные. Строгие. Добрые. Но в краешке глаза всегда сам Михоэлс с его отношением к образу... Вот эта способность выражать своё отношение к созданному тобою и поглотившему тебя без остатка образу кажется мне одним из самых великолепных достижений современного театрального искусства. И изумительным мастером этого сверхобразного решения был Соломон Михайлович Михоэлс. Но Соломон Михайлович - это больше, чем замечательный актёр и замечательный режиссер Михоэлс. Михоэлс - это явление советской культуры. Он не просто играл. И не просто ставил спектакли. Он искал новые пути. И находил их. Он понимал театр как великое выражение жизненной правды. Но она никогда не превращалась у него ни в копию жизни, ни в копию правды, никогда не бывала у него будничной, обыкновенной, похожей на тысячи других воплощений. Она всегда была новой, открытой вот только что, свежей, сверкающей и заключала в себе ту великую праздничность искусства, которая способна вызвать улыбку сквозь слёзы и заставить задуматься посреди безудержного веселья. Да, он умел ставить спектакли, стопроцентно верные жизненной правде. Но какой концентрированной была эта правда ! Разве можно забыть его «Фрейлехс» - спектакль, построенный на материале, который в прежние времена называли этнографическим и который в руках Михоэлса обрёл настоящую театральность и увлекательность и превратился в истинное событие ! Каждую роль, будь то трагическая, драматическая, комедийная роль или острый гротеск, Михоэлс доводил до высокого социального и философского обобщения. Как об актёре-мыслителе, поднимавшем в своих созданиях проблемы, имеющие всеобщее, всечеловеческое значение, писали о Михоэлсе многие деятели советского театра и литературы.
Михоэлс призывал поддерживать и развивать тот дух исканий, которым отмечены работы Константина Сергеевича Станиславского, поражавшего умением в каждой пьесе раскрывать ее идейное и её образное поэтическое начало. Он предлагал учиться угадывать актёра, знакомиться с его духовным миром, апеллировать к нему как к источнику идейного творчества, ибо актёру-исполнителю делать в театре нечего. Эти свойстве могучего таланта и блистательного искусства С.М. Михоэлса подкреплялись его обширной разносторонней культурой, силой мысли и тем высоким гражданским пафосом, которым были исполнены ни только его сценические создания, но и публичные выступления - докледы, беседы, речи, статьи. Они посвящены поэзии актерского труда, образности актёрского творчества, раскрытию внутреннего идейного и поэтического мира художника. Это - целые россыпи мыслей. О «театральности» в том смысле, в каком говорят о «музыкальности» исполнения, о «живописности» полотна. О драматургии. О роли режиссёра в спектакле. О призвании актёра. О его личности. Воображении. Выразительных средствах. Сценическом самочувствии. О теме актера. О его замысле. О пластическом выражении замысла. О слове в театре. О ритме, образе, стиле. Тут и анализ ролей. И размышления о Гоголе, Шолом-Алейхеме, об Улановой, Шостаковиче, Чаплине... В своих выступлениях он говорил о путях развитие современного театра, о высоких гуманистических идеалах, тех идеалах, которые утверждал своим искусством Соломон Михайлович Михоэлс.
 |
 |
 |
 |
|
 |
   |
|
|
|
 |
|
|
|
|
 |
|
|
|
|
